23-е, клинический госпиталь

Длинная очередь из молодых людей с живыми активными лицами, еще не отошедших от предрождественской суматохи и магазинного пробега, с неспокойным дыханием, с мобильниками наизготове, рождественскими пакетами, сумками, рулонами оберточной бумаги со снежинками, с новым рецептом индюшки в головах, с мелочью на проезд в карманах, с мужьями, женами, подругами, одних, с шапками в руках, на головах, в перчатках, без перчаток, сосредоточенно-терпеливых, негромко переговаривающихся друг с другом, молчащих, наблюдающих, смотрящих в одну точку, медленно пожираемых изнутри невидимыми червячками локализованной боли

24-е, вечер

После месяца рождественского запоя, раскочегариваемого магазинными витринами с октября месяца и постепенно набиравшего ход сигнальными огнями адвентовских свечей, исходящего приправленным специями паром пуншевых палаток и сверкающим обилием милых австрийскому сердцу ярких изделий разной степени ненужности, имперский город ухнул в состояние тяжелого постпраздничного похмелья, вполне ожидаемого, но каждый раз резкого как дефолт.
В пустынном гулком городе, освещенном фонарями образца девятнадцатого столетия, по булыжнику мостовых движутся огромные тени, волочащие за собой маленьких случайных прохожих, втянувших шеи в воротник демисезонного пальто. Сквозь решетки елочных гетто к одиноким спешащим мимо людям молча протянуты хвойные руки тех немногих, кто не лежит спеленутым сеткой в Апофеозe Рождества.
Церковные башни гулким рельсовым набатом в который раз сообщают затаившимся в домах с плотными шторами горожанам о вечерней здравице родившемуся Вечноповешенному.
Растет число единичных жалких, изможденных самоубийств, приуроченных к светлому католическому празднику Рождества Христова.

(no subject)

Для чего-то сейчас стало непременно нужным скидывать сюда всякую словосочтенную дрянь. Мне не удается локализовать очаг в мозгу, откуда это все вдруг выбегает жизнерадостным галлопирующим тараканом и через секунду замирает навсегда, расплющенным вдрызг в словах, чтобы была возможность рассмотреть описываемое в деталях, слишком быстро это происходит. Вероятно, этот инфантильный выпирающий декаданс - лишь неосознанное отзеркаливание френдленты с хороводом ах подарков, ах ёлок, ах деток в костюмах волков-зайцев-бегемотов, попытка уравновесить в себе надвигающиеся праздничные фейерверки пожарами по неосторожности, новогодние петарды - выбитыми глазиками, бурлящую праздной беззаботностью предновогоднюю жизнь - моментами моря. Потребность соскрести неискренне скалящуюся клоунскую маску праздников с морды европейского мегаполиса, чтобы понять, что за этим не стоит ничего таящего в себе опасность. В России такого никогда не случалось. Там праздники ощущались весьма органично и естественно, без потребности куда-то сбежать, спрятаться от оглушающей неподвижности города, радовали, волновали. Здесь их искусственность, деревянность сводит мозги застоем, пальцы - на клавиатуре, я боюсь этих трех дней общей пафосной торжественности почетного караула у Креста Господня, хочется нагнуться и громко почесать колено, нет желания кого-либо видеть, с кем-то встречаться, вчерашняя тусовка прошла всухую, не затронула ничем и никем. Единственное желание - притаиться в темноте под тепло мерцающей свечами елкой в гостиной и прислушиваться к шорохам, оставаясь в полной неподвижности. Хорошо, что сейчас на телевизоре лежит диск с новыми, непросмотренными фильмами

(no subject)

С легкой руки fiorelli весь вечер слушаю любимую Чечилию.

Кстати, 'Una voce poco fa' она исполняет восхитительнее великой Каллас.

Watch on YouTube