Entry tags:
(no subject)
в начале лета традиционно лезу в кладовку, куда сбрасывается то, что не принадлежит жилой зоне, - выбросить всё, хоум-дистракшн триллер. психологически сложно ужиться с вещами, которые не трогала более полугода. накапливаются за зиму, лежат и тихо, по-мольи, жрут моё пространство, подгрызают стены, портят идеально и строго расчерченный плинтусами контур помещения. всё на него посягает, всё. трепетных чувств к нажитому нет, дзэнцы были бы довольны, одобрительно трепали бы по плечу, улыбчиво курлыкали на своём. есть, правда, одна слабость - нежно любимый стол. большой, грубый, устойчивый халк, в колониальном, как модно говорить, стиле, с пристегивающимися крыльями. эдакой символ стабильности, мужик, друг, уже с десяток лет упирающий руки в пол "так, ну чё у нас там за проблема". вот его возьму с собой на тот свет, буду держать в гробу под мышкой, запоминайте.
за последние годы накупила себе горы кокетливых дамских тряпок, забила шкафы, но это ладно, терпимо, - посттравматическое. но стоит чему-нибудь чуть полежать ненадёванным, - оно обречено. отдаю, выбрасываю, жгу и смеюсь. походя, поштучно, внешне незаметно, неумолимо и неотвратимо. потраченных когда-то денег не жалко.
подарки-безделушки летят в помойку сразу как только гость вынесет ногу за порог, - хорошо еще, что не ему в голову. слава богу, уже возраст, - несут только бутылки. особо милые безделушки выживают, до первой пыли.
к памяти пиетета тоже нет: открытки просуществуют максимум сутки, обычные детские рисунки, килограммы поделок "любимой мамочке" закапываются глубоко в макулатуру через день, чтобы не так быстро обнаружилась моя материнская чёрствость. заглядываюсь на старые фотоальбомы, скрежещу зубами, но как-то держусь. хожу мимо регулярно прореживаемых папок с документами, оплаченными счетами, всем, что нужно хранить семь лет минимум, и нутром слышу как желтеет бумага, бледнеют буквы, выцветают цифры. слышу. давит, чешется, зудит.
клубки проводов, удлинители ненавижу больше всего. техническая офиофобия - всё должно быть беспроводное: лептопы, наушники, мыши, телевизоры... по дому бегает первый в жизни робот, - беспроводной пылесос-еврей Изечка Райдер. как он оттирает пятнышки на ламинате можно любоваться получасами.
плотоядно заглядываюсь на завалы сидиромов с музыкой: перегнать на стики, еще лучше загнать в комп, - пока что пугают объёмы. телевизор - плоский как лист бумаги, стоит на одной подошве, - лишить ноги, вжать в стену как можно крепче.
вчера добралась до книг в коробках, путешествующих за мной по европе лет десять, - давно читаю только с киндля или лептопа. что не жильцы известно давно, руки не доходили. распотрошила коробку, села на пол, фотографировать: пристроить по знакомым, оставшееся - в библиотеку. сначала шло легко: досужее чтиво конца 90х - биографии, Брик, мерзкий Кончаловский зачем-то, Радзинскийойбля, Раневская... это сразу под раздачу, не глядя. Бабское: Петрушевская, Улицкая, Рубина, Смирнова, Толстая, Литвинова даже.. Арбатовапростигосподи... ОК. Вторым слоем всякие Мураками, Фаулзы, Кафки, Маркесы, прочие немцы, - не дрогнет рука. Третий слой пошел: сухомятка Чехов, через "не хочу" когда-то, краснокожий Маяковский два тома, пятнадцать лет возила за собой, Булгаков, Набоков, совсем не жалко, Гоголь, вот здесь почти рыдаю и делаю то, что ни в коем случае, - влезаю к Довлатову под крыло. и погиб козак, пропал для всего козацкого рыцарства, и на час. чувство потом острое такое - нельзя, нельзя вон! - и совсем уж глупо-наивное вслед - ну, а вдруг дети... - и все книжки дружно реабилитированы обратно в коробку. и Арбатовапростигосподи. о чём ей там только говорить с Гоголем, о чём.
за последние годы накупила себе горы кокетливых дамских тряпок, забила шкафы, но это ладно, терпимо, - посттравматическое. но стоит чему-нибудь чуть полежать ненадёванным, - оно обречено. отдаю, выбрасываю, жгу и смеюсь. походя, поштучно, внешне незаметно, неумолимо и неотвратимо. потраченных когда-то денег не жалко.
к памяти пиетета тоже нет: открытки просуществуют максимум сутки, обычные детские рисунки, килограммы поделок "любимой мамочке" закапываются глубоко в макулатуру через день, чтобы не так быстро обнаружилась моя материнская чёрствость. заглядываюсь на старые фотоальбомы, скрежещу зубами, но как-то держусь. хожу мимо регулярно прореживаемых папок с документами, оплаченными счетами, всем, что нужно хранить семь лет минимум, и нутром слышу как желтеет бумага, бледнеют буквы, выцветают цифры. слышу. давит, чешется, зудит.
клубки проводов, удлинители ненавижу больше всего. техническая офиофобия - всё должно быть беспроводное: лептопы, наушники, мыши, телевизоры... по дому бегает первый в жизни робот, - беспроводной пылесос-еврей Изечка Райдер. как он оттирает пятнышки на ламинате можно любоваться получасами.
плотоядно заглядываюсь на завалы сидиромов с музыкой: перегнать на стики, еще лучше загнать в комп, - пока что пугают объёмы. телевизор - плоский как лист бумаги, стоит на одной подошве, - лишить ноги, вжать в стену как можно крепче.
вчера добралась до книг в коробках, путешествующих за мной по европе лет десять, - давно читаю только с киндля или лептопа. что не жильцы известно давно, руки не доходили. распотрошила коробку, села на пол, фотографировать: пристроить по знакомым, оставшееся - в библиотеку. сначала шло легко: досужее чтиво конца 90х - биографии, Брик, мерзкий Кончаловский зачем-то, Радзинскийойбля, Раневская... это сразу под раздачу, не глядя. Бабское: Петрушевская, Улицкая, Рубина, Смирнова, Толстая, Литвинова даже.. Арбатовапростигосподи... ОК. Вторым слоем всякие Мураками, Фаулзы, Кафки, Маркесы, прочие немцы, - не дрогнет рука. Третий слой пошел: сухомятка Чехов, через "не хочу" когда-то, краснокожий Маяковский два тома, пятнадцать лет возила за собой, Булгаков, Набоков, совсем не жалко, Гоголь, вот здесь почти рыдаю и делаю то, что ни в коем случае, - влезаю к Довлатову под крыло. и погиб козак, пропал для всего козацкого рыцарства, и на час. чувство потом острое такое - нельзя, нельзя вон! - и совсем уж глупо-наивное вслед - ну, а вдруг дети... - и все книжки дружно реабилитированы обратно в коробку. и Арбатовапростигосподи. о чём ей там только говорить с Гоголем, о чём.

no subject
п.с. асурам привет
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
зачем тебе чужие собрания чужих сочинений? у тебя свои собственные есть
зы. смотрю к вам ластминит щас: наглые, совершенно наглые португальцы
no subject
сезон нонеча. в конце сентября смотри.